Безопасная правда - она как безопасный секс: и по любви, и приятно в процессе, и, главное, - никаких последствий.
Вот такой "безопасной правдой о Войне" стала поэма Твардовского.
С одной стороны - поэма оттуда, из самой гущи Войны, по главам печаталась в газетах, в гимнастерках солдаты носили... живое свидетельство Войны.
А с другой - ну читается-то легко? Легко! "Только взял боец трехрядку, сразу видно - гармонист". Война с шутками и прибаутками.
Вот и выходит: патриотическая работа с молодежью проведена, достоверное военное произведение пройдено, а настроение не испорчено. Всё ОК.
И когда в ало-оранжевом дизайне плакатов к 9 мая будут цитировать "Тёркина", то мы станем равнодушно скользить глазами по выученным с детства словам
"Бой не ради славы,
Ради жизни на земле".
И такая мелочь, что в оригинале стояло "смертный бой", но "смертный" отрезано по причине непраздничности, - эта мелочь не вспомнится.
...за "Тёркина" обидно.
Там не только про гармонь.

Твардовскому надо было поднимать боевой дух солдат - и он это делал.
Но.
Рассуждая в начале поэмы, без чего не может обойтись солдат на войне, он (перечислив много что, и солдатскую шутку в том числе) пишет:
Не прожить наверняка —
Без чего? Без правды сущей,
Правды, прямо в душу бьющей,
Да была б она погуще,
Как бы ни была горька.

И вот эту бьющую в душу правду мы старательно обходим, "проходя" поэму. Ну кто читал главу "Бой в болоте"?! Потому что неплакатное оно...
Где вода была пехоте
По колено, грязь – по грудь;
Где брели бойцы понуро,
И, скользнув с бревна в ночи,
Артиллерия тонула,
Увязали тягачи.
Там дальше еще жестче, я уж не буду выписывать. Интернет у всех под рукой, сами почитаете.
И вот тут Тёркин, у которого "губы – то ли от черники, то ль от холода черны", рассуждает в своем неунывающем стиле, что, дескать, они находятся теперь "на курорте".
Что, опять безопасная правда?
Не совсем.
"На курорте" - вот почему: "Ты в цепи. Во взводе. В роте. Ты имеешь связь и часть".
Нужны еще объяснения? Хорошо. Для тех, кто не понял, почему всё это - "курорт".
Некто Иван Денисович всё вот это потерял. Попал на немецкую территорию. Потом смог выйти к своим. Куда дальше угодил на 10 лет - рассказывать надо или уже читано?
Потому Тёркин и говорит в этом болоте:
Даже сетовать неловко
При такой, чудак, судьбе.
И солдаты Войны ЭТУ правду понимали без комментариев.

Это один пример. А их там - практически в каждой главе. В главе "Тёркин ранен" он попадает под обстрел своих. В главе "Про солдата-сироту" есть такая цитата, неугодная даже нашему жадному до критикования всего и вся времени:
Разделён издревле труд:
Города сдают солдаты,
Генералы их берут.
А строки об оккупированной Смоленщине и о том, как наши солдаты возвращали ее, я не могу читать без слез. И это те слезы, которых не надо стыдиться.
– Мать-земля моя родная,
Вся смоленская родня,
Ты прости, за что – не знаю,
Только ты прости меня!
...
– Что ж ты, брат, Василий Тёркин,
Плачешь вроде?..
– Виноват…