Была на литературном вечере Вескона. Увы, пришла с большим опозданием, отчасти по проблемам Тыщерки, отчасти - в силу как-то странно нарисованной схемы добиралова ("Я заблудился трижды! И если бы не этот знак на двери..."), так что услышала весьма немногое.
Айна. Ну тут всё понятного, 7го у меня ее квартирник. Всё такое на удивление светлое и чистое.
Аллор. Тут еще понятнее. Даешь постмодерн в Арду!
Внезапно - Келебриэнь. Она практически не изменилась за 15 лет Странно, что стихи не по Арде у нее на порядок сильнее тех, которые по.
Ну и я.
Меня Айна пугала "рррррЫгламент - три минуты!", я взяла "Взятие Форноста" (кто не читал - оно в подборке про Вильвэ, вот тут с середины страницы), оно не три, но пять...
Оказалось, что времени и на чтение, и на треп - тонны. Так что совершенно внезапно я прочла "Поединок на песнях Моргула с Сауроном", который, конечно, реально "Гибель Садрона". И вот это оказалось ой. Да, я помню, что обещала запись всей главы и выложу в самое ближайшее.
Во-первых, прочла лучше, чем на квартирнике.
Во-вторых, именно сцена поединка отлично смотрится вне контекста.
В-третьих, сцена ОЧЕНЬ простор для актера, не только на четыре голоса играешь (от автора, Садрон, Моргул, Линдис), но и оттенками настроения.
Мораль: надо конкретно этот кусочек на фестивали-менестрельники выводить.

И логично, в связи с Садроном-Сауроном зашла у нас речь об "их" ролевиках. Угу, мой любимый вопрос: возьмете ли вы на роль Финрода брюнета, который в принципе не умеет петь? Аллор бы взял )) И не прогадал бы!
И мне был задан вопрос (почти тоном "раз уж ты там был и сам всё видел"): "А как у них с кроссполом дело было?"
Отвечаю.
Сразу предупреждаю, этот кусочек написан вовсе не для истории форностских ролевиков. От выдирания из контекста он теряет до 3/4 своей красоты. Но ответ там есть... и ваще.

кусочек из "Беглеца"
– …и тогда я сказал твоему отцу: «Если когда-нибудь человеку твоего рода будет нужна будет моя помощь, пусть пришлет мне это кольцо, и я отдам ему то, что ныне должен тебе».
– Прошу тебя, король Фелагунд, расскажи о той битве.
– Мне странно, Берен, что ты просишь меня об этом. Разве не был ты там, подле своего отца?
– Да, был. – («Гм. А точно был? Не помню. Надо будет дома перечитать».) – Но эльф и адан по-разному смотрят на мир. Прошу, расскажи, как это видел ты.
И он стал рассказывать.
Он смотрел на ночное небо над Северным Всхолмьем, за парой отрогов спокойно спал Форност, здесь, в этой пещере горел небольшой костер, по стенам висело несколько тканей, принесенных Линдис (она отказывалась видеть в голых камнях прекраснейшие из эльфийских чертогов, а эти полотнища примиряли для нее действительность с воображением), сама Линдис, переименовавшая себя в Линдира, была пока слугой Финрода и тихонько сидела в уголке, Береном был Садрон, завтра утром должны были явиться все остальные, а у них пока Берен пришел в Нарготронд, и вот Финрод ему рассказывает, какой для эльфа была битва в топях Серех.
Эта ночь и этот рассказ были лучшим, что у них случилось на той игре. Арведуи совершенно не ждал, что Берен-Садрон попросит его об этом, он не был готов, но надо было ответить на просьбу, и он просто распахнул свое сердце ночи, тишине и… едва ли памяти предков, но тому чувству близости к ним, на которое он привык опираться, как на руку товарища в темноте.
Он не сочинял, не придумывал, он просто проживал тогда эту битву, проживал за всех – за Финрода, за Барахира, за Берена, за безымянных эльфов и людей, он говорил – и друзья видели это его глазами и чувствовали это его сердцем.